Когда на следующий день Соколовский пригласил Итаффа к себе в кабинет на беседу, тот пошел… С трудом, превозмогая боль в ноге, он упрямо двигался вперёд по коридору, отказавшись от помощи Уртяна: -Я ему говорю, мол, давай я тебя в истинном виде к Соколу отнесу! Да как же! Будет он меня слушать! – возмущался Тян, который, будучи не в силах смотреть на скрипящего зубами Тафа, смылся к Тане в кухню и уныло сидел там. -А зачем он вообще людcкой вид принял? – удивился Терентий. – В лисьем-то по любому двигаться проще – поджал больную лапу и на трёх прыгаешь...

Если бы кто-то из соседей спросил, как дела у бабушки Валентины Сергеевны, я бы ответил: "Живёт. Дышит. Варит свой компот из облепихи и перечитывает письма от внука." Но это было бы только половиной правды. Потому что вторая половина сидела на подоконнике и даже не смотрела в её сторону. Уже давно. Кот у неё был полосатый, с белыми лапками и таким важным взглядом, будто он в совете директоров. Звали его Тихон. Очень уместное имя: он действительно был тихий. Не из тех, кто орёт по утрам, требует пакетики и гоняет пакеты по полу...