Сашка позвонил мне после обеда. Я ждал его звонка, прислушивался, не раздастся ли трель из коридора, то и дело выглядывал, натыкаясь на снующую туда–сюда соседку, бабу Машу. Потом, совсем измаявшись, взял отцовский паяльник и сел чинить радиоприемник. Мария Петровна опять уронила его со стола, каялась, молила о пощаде, и я, как настоящий мужчина, кивнул, мол, починю, хозяин же! В нашей коммуналке жили мы, баба Маша, старик–сапожник и бывшая спортсменка–пловчиха, тетя Римма. Кому как ни мне следить...

Викторианский Лондон, модернизируемый Париж и индустриальный Берлин во второй половине XIX века начали меняться буквально изнутри: под мостовыми прокладывались трубы, под фасадами скрывались километры канализации, в дома заходила вода, отопление, электричество. Город впервые в истории человечества стал не просто перекрёстком каменных улиц и набором зданий, а сложной живой системой с «кожей» (фасады), «артериями» (водопровод и газ), «лёгкими» (парки) и «нервной системой» (электросети и транспорт)...