Когда я думаю о том лете, в голове до сих пор стоит высокое, прозрачное небо. Как будто даже воздух тогда был резче, чем обычно, и всё вокруг — ярче: окна, переливающиеся солнцем, щебет утренних птиц, даже простые тарелки на старой глиняной полке моей кухни. И тишина… Знаете, такая особая тишина, которая повисает, когда ждёшь ответа на вопрос, но боишься его услышать. Это было наше двадцать девятое лето вместе с Серёжей. Утро, как всегда, начиналось размеренно: чайник булькает, кошка трётся у ног, свежий хлеб ломается с хрустом — и вроде бы всё как всегда...

ПрАпал друк, бАльшая проЗьба, кто нашОл, вИрнити. За вАзнОгрОжденЕЕ. САбака. И номер телефона. Валерий Ильич смотрел на объявление, выведенное детской рукой, корявый почерк, ошибки. Валерий Ильич поморщился. Ну, что за времена, что за нравы? Родители разрешают детям писать и выставлять на общий взгляд вот такой позор. Ну что это? Ошибка на ошибке, а это —сабака, что это? Ещё один вид животного, неизвестный науке. Позор. Трижды позор. Валерий Ильич поднял воротник у пальто и сгорбившись пошёл в магазин...