На Простоквашино ночь опустилась. Летняя, с синим небом и вишневыми облаками. Красота! Матроскин такую ночь «белой» называл, а Шарик про себя «триколорной». Настоящей российской — сами посудите, здесь вам и ночь белая, и небо синее, и облака красные. Вот какое лето в Простоквашине патриотичное! Забрался Шарик в свой гамак, зевнул во всю пасть, облизнулся и одеялом укрылся. И даже правую лапу из-под него высунул, чтоб уж совсем все идеально было. Шарик не боялся всяких монстров, которые за ноги хватают и под кровать утаскивают...

— Ну и как твой Степан-марципан? — первым делом спросила Анфиса, когда они с Женей вернулись в свою ночевательно-отдыхательную веранду. — Он меня не замечает! Для него блогеры важнее, — вздохнула Женя, вертясь перед настенным зеркалом. — Он вообще от своего телефона глаза только один раз оторвал. И знаешь, у него они такие голубые-голубые, словно незабудки! — Или как замороженные курицы, — буркнула Анфиса. — Почему это? — Да потому это! В магазинах все замороженные курицы голубые и костлявые. Я им никогда не доверяю, мимо прохожу...