— Леночка, куда это ты собралась? — закричала свекровь. — Одумайся, кому ты нужна с таким характером
— Саша… сынок… — голос Марии Алексеевны дрожал. Она держала телефон обеими руками, будто тот мог выскользнуть. — Меня выписывают завтра. Я бы, конечно, куда-нибудь… но некуда. Хоть бы к вам на время. Я ненадолго. Снимать сейчас не на что. В трубке повисла пауза. — Ну что ты молчишь? — тише, почти шепотом. — Я не хочу быть обузой… — Мам, — перебил он, выдохнув. — Приезжай. Она прикрыла глаза, опершись спиной о подушку больничной койки. Глаза защипало. — Спасибо… Спасибо, Сашенька. Позже, уже вечером, Лена вышла в подъезд, застёгивая куртку на ходу...
Ты что, реально уходишь, после всего, что у нас было? — муж пытался остановить. Даша молча собрала сына и закрыла за собой дверь
— Подожди, что? — Даша резко обернулась, чуть не выронив хлебницу.Дима стоял за её спиной, уткнувшись в телефон, будто ничего важного сейчас не происходило.— Я говорю, я Тёму сам сегодня в школу отведу, — повторил он. — А тебе лучше дома остаться. У Никиты ветрянка. Она не сразу поняла. Хлебница в руках задрожала, но она продолжала мазать масло на ломтики — автоматически, будто это могло вернуть утро в привычное русло. — Ветрянка? — переспросила и посмотрела прямо. — И ты хочешь, чтобы я осталась? — Ну а кто? Мне сегодня никак, у меня планёрка с утра...