Лицо Валентины Степановны перекосило так, словно она хлебнула уксуса. Глаза, обрамлённые тяжёлыми веками, скрылись за толстыми стёклами очков, но и без того было ясно — свекровь готова разразиться тирадой, которая навсегда останется в семейной летописи как Великое Извержение 2025-го года. — Что, прости? — её голос, тихий и вкрадчивый, разлился по кухне, как ртуть — смертельно опасная субстанция в безобидной упаковке. Кира сделала глубокий вдох, досчитала мысленно до пяти, чтобы не наговорить лишнего, и повторила: — Я сказала: эта ваша родня, вот вы их и кормите...

— Опять накупила всякой ерунды. Валентина Павловна встретила Ирину в прихожей с таким видом, будто та притащила домой труп. Пакеты с продуктами казались теперь вещественными доказательствами преступления. Ирина поставила сумки на пол и подумала: "Господи, что же это такое. Я работаю, деньги зарабатываю, а чувствую себя как школьница, которую поймали на воровстве конфет." — Валентина Павловна, там троюродный брат с семьёй завтра приедет. Надо же что-то на стол поставить. — Пока мой сын батрачит на Севере, а ты тут пир горой устраиваешь...