— Пап, ну чего ты кобенишься как маленький! Я же тебе не в Министерстве идиотов предлагаю зарегистрироваться, а в «Однокашниках», — вот уже сорок минут Лёва безнадежно пытался оцифровать отцовскую личность и выпустить родителя как килобитного малька в безбрежный океан социальных сетей. Но тот сопротивлялся. — Не надо мне ничего! — отец прятал кнопочный телефон, на который пришел уже десятый код активации. — Сами в своих сетях барахтайтесь как омули, а меня не трогайте. У меня и так зависимостей хватает — зачем мне еще одна? — Для общения, пап...

Поезд полз на север так медленно, что казалось, будто он не режет пространство, а вязнет в нем, как муха в застывающем янтаре. За окном уже вторые сутки не было ничего, кроме серого неба и белой, изъеденной проплешинами тундры. Деревья давно кончились, осталась только низкорослая, чахлая растительность, похожая на щетину на небритой щеке мертвеца. Я ехал в Снежногорск. Само название было ложью. Никаких гор там не было. Был только город, комбинат и бесконечная, пожирающая горизонт пустота. Из колонии я вышел с пустыми карманами и душой, выскобленной до состояния бетонной стены...