Дождь не просто шел — он вбивал гвозди в крышку гроба. Звук этот, глухой и ритмичный, казался мне громче, чем слова священника, бормочущего что-то о вечном покое и царствии небесном. Я стояла, глядя на свежий холм черной, жирной земли, и не чувствовала ровным счетом ничего. Внутри меня выключили свет. Виктор был не просто моим мужем. Он был стеной, крепостью, архитектором всей моей жизни на протяжении тридцати лет. Без него мир казался мне набором хаотичных, опасных элементов. — Мама, идем. Ты промокнешь до нитки...