Автобус долго не хотел заводиться. В салоне повисло тягостное молчание, нарушаемое лишь сухими, бесплодными попытками стартера схватить. Вжжж-вжжж-клац-клац. Потом тишина, густая и тревожная. Водитель, красный от натуги, матерился под нос, лихорадочно крутя ключ и дёргая рычаги. Сначала это вызвало лишь ленивое ворчание и шутки. – Опять этот ушатанный гроб накрылся! – Да встряхни его хорошенько, дядя Коля! Но минута растянулась на две, потом на пять. Шутки смолкли. На смену им пришло беспокойство, а затем – отчётливая, липкая тревога...