Олеся ехала в электричке и смотрела на свои руки. Кожа обветренная, трещины у ногтей. Руки уборщицы. Двадцать лет тряпками по полам, и вот результат. Рядом тётка Регина хрустела пряником. Запах ванили и дешёвого маргарина ударил в нос. Олеся поморщилась. — Надо было позвонить заранее. Регина фыркнула. — Зачем? Ты мать, между прочим. Не на постой приехала, а к сыну. Олеся промолчала. Спорить бесполезно. Регина всю жизнь считала, что родня важнее любых договорённостей. И Олеся кивала. Потому что так проще...

Мама виснет у меня на руке, вырывает сумку, визжит так, будто от этого можно открутить прошедшие месяцы назад: — Я тебя никуда не пущу!!! Я перехватываю ремень, сжимаю зубы и продолжаю собирать. Джинсы, рубашки, документы в файл. Чемодан щёлкает молнией, по полу катится тишина — тонкая, как стекло, вот-вот треснет. — Куда ты пойдёшь?! У тебя другого жилья нет. На вокзал? — мама заглушает сама себя. Я бы рассмеялась, если бы могла. Все сбережения ушли на «нашу» красивую свадьбу, на «нашу» квартиру,...