Вольер был просторный, сухой, с ровным настилом и чистой соломой. По углам не было ни грязи, ни запаха сырости. Сетка на блестела от утреннего света, и солнце, только поднявшись, пробивалось сквозь её ячейки тонкими полосами. Анна вошла без спешки, как входит человек, который давно знает, что увидит, и уверен, что всё под контролем. На ней были чистые резиновые сапоги, серые перчатки, волосы собраны так аккуратно, что ни одна прядь не выбивалась. Она присела у угла вольера точно, почти механически, не касаясь коленом соломы, словно даже это движение было выверено...