Прошла неделя. Толика выписали. Он не вернулся домой. Позвонил Лене и сказал, что временно поживёт у друга, пока «всё не уляжется». Даша знала, что это ложь. Наверняка он уже перевёз свои вещи к ней, к этой Свете. Само слово «Света» вызывало у неё приступ тошноты. Она представляла себе молодую, хищную девицу, которая вцепилась в её немолодого, больного мужа, рассчитывая на его скромные, но стабильные доходы и имущество. Начало этой истории здесь >>> Квартира казалась пустой и гулкой. Даша механически...

Даша всегда считала свою жизнь похожей на старую хрустальную вазу, подарок свекрови на серебряную свадьбу. Немного старомодную, не слишком изящную, но крепкую, устойчивую и до блеска начищенную её собственными руками. В ней всегда стояли свежие цветы: зимой — купленные по случаю хризантемы, весной — душистые ветки черёмухи с дачи, летом и осенью — пышные шапки георгинов и гортензий, выращенные с любовью и невероятным трудом. Эта ваза, как и её тридцатилетняя семейная жизнь с Толиком, казалась незыблемой...