У нас в деревне есть два вида тайн. Те, что шепчут на лавочке возле магазина, прикрывая рот ладонью, будто от этого слова станут приличнее. И те, что не шепчут вообще — потому что если однажды сказать вслух, обратно уже не затолкаешь. Про Пашку все знали. Не потому что мы злые. А потому что деревня — это когда даже собака знает, кто кому кем приходится, и на кого похож ребёнок, и у кого картошка в этом году уродилась “слишком уж удачно”. Пашка был неродной. И это знали… молча. Без злорадства. Как знают про чью-то больную спину или про то, что у Федьки жена ушла в город и не вернулась...