Тот день навсегда врезался в память Лиды не ревом радио из черной тарелки репродуктора, а запахом. Сладким, уютным запахом только что испеченного маминого хлеба и едким, колючим дымом от сжигаемых во дворе бумаг. Эти два запаха — война и мир — перемешались в воздухе и больше никогда не разделялись. А ее жизнь разделилась на «до» и «после» в ту самую секунду, когда отец, не оборачиваясь, сказал: «Береги мать и брата. Обещаешь?» Тот день, двадцать второе июня, навсегда врезался в память Лиды не ревом радио из черной тарелки репродуктора, а запахом...

— Нет, ты подумай только! Они завтра приезжают! — Дарья со звоном поставила чашку на стол. — Обязательно сегодня из командировки вернуться, да? Ни днем раньше, ни днем позже. Сергей устало потер переносицу. Его супруга кружила по кухне, как рассерженная оса — такая же маленькая, звонкая и опасная. — Даш, ну что ты кипятишься? Подумаешь, родители на пару дней приедут. Я их сто лет не видел. — Ага, — Дарья скрестила руки на груди, — и почему-то именно сейчас твоя мама решила навестить нас. Прямо когда ты из Новосибирска вернулся...