В старом доме на Васильевском острове, где лепнина осыпалась, словно перхоть с плеч уставшего великана, а потолки были высокими, как несбывшиеся мечты жильцов, всегда пахло сыростью и жареным луком. Это был запах бедности, въевшийся в стены так глубоко, что никакой евроремонт не смог бы его вытравить. Но даже на фоне общей неустроенности квартира номер семь стояла особняком. Обитатели подъезда называли её «склепом», а хозяйку, Анну Ильиничну, — «нашей святой мученицей». — Ленка, ты бы зашла к ней, — шептала грузная соседка с третьего этажа, Зинаида Петровна, пересчитывая мелочь в ладони...