— Собираюсь. Ухожу к Лене. Тебе хватит пенсии. Виктор поставил старый дорожный чемодан посреди прихожей. Наталья медленно отложила вязание. Двадцать шесть лет брака умещались в этой фразе. Муж стоял в дверях, как курьер, принёсший неприятную посылку. — Квартира пополам. Я имею право на половину, — добавил он, видимо, считая себя великодушным. — Конечно, — тихо ответила Наталья, и голос предательски дрогнул. — У нас же равные доли. Виктор кивнул, ожидая слёз или скандала. Но шестидесятитрёхлетняя женщина просто встала и пошла на кухню ставить чайник...

Мама визжит так, будто я собираюсь броситься под поезд: хватает за ремень сумки, вырывает, прижимает к груди и закрывает собой дверь. Я делаю вдох, сжимаю зубы и без слов отнимаю сумку обратно. Пальцы немеют — не от тяжести, от злости. В комнате тесно от чужих эмоций, как от пара в запертой ванной: мама рыдает, тётя подбоченилась, из кухни выглядывает папа, а за стеной сестра тянет жалостливую ноту, как на репетиции хорового плача. Все здесь. Все, кроме Максима. Он ушёл одним из первых — ещё до того, как мне успели объяснить, что «всякое в жизни бывает»...