За три дня до того, как в ее жизни появился пожелтевший конверт, Наташа Соколова стояла на балконе своей питерской студии. Ночь была плотной, черной, без звезд. Внизу горели огни Невского. Внутри, за стеклянной дверью, Марк с кем-то обсуждал по громкой связи детали сделки. Наташа прижала ладонь к холодному стеклу балкона. Она страшно устала. Не от дел – с делами она справлялась блестяще. А от самого воздуха, которым дышала вот уже несколько лет. От этого предсказуемого ритма, где даже предложение руки и сердца стало логичным пунктом в пятилетнем плане...