Когда отец позвал их в кабинет, Марина поняла: сейчас что-то случится. Что-то, после чего уже ничего не будет как прежде. Марина стояла перед зеркалом в прихожей и в третий раз перевязывала шарфик. Вроде и вещь дорогая, и цвет ей к лицу, а всё не ложился как надо. Душил. — Да оставь ты его уже, — буркнул муж из комнаты. — Опоздаем. — Ты не понимаешь, — ответила Марина, дёргая шёлковый узел. — Там будет Олег. Он обязательно посмотрит так, будто у меня не шарф, а петля на шее. И скажет что-нибудь вроде: «Мариша, ты всё ещё пытаешься выглядеть элегантно? Похвально»...

Дождь в ноябре всегда кажется личным оскорблением от природы. Он не просто мочит, он просачивался под воротник, под кожу, прямо в душу, напоминая о том, что зима близко и тепло — это роскошь, которую не купить даже на распродаже. Я поправила пакет с продуктами, который больно врезался в пальцы, и ускорила шаг, мечтая только об одном: сухом бокале красного вина и тишине моей квартиры. Автоматические двери супермаркета «Азбука Вкуса» разъехались с ленивым жужжанием, выпустив меня в промозглые сумерки...