Холодным, сыроватым мартовским утром, когда мы с Антоном только-только начали привыкать к скрипу половиц в нашей новой квартире, зазвонил телефон. Голос из деревни, сухой и без обиняков, сообщил: умерла моя тётя Зина. Я опустилась на табурет, прижав ладонь к губам, не сразу понимая, что это уже навсегда. Ещё совсем недавно, в свои шестьдесят пять, она могла в одиночку перекопать пологорода, ругаясь на сорняки и напевая вполголоса старые частушки. Сильная, смешливая, всегда с пирогом в руках, когда мы приезжали… И вот сердце...

– Что ты сказал? – переспросила Лера. Её голос дрогнул, словно тонкая струна, готовая вот-вот лопнуть. Антон, не отрываясь от телефона, пожал плечами, будто говорил о чём-то обыденном, вроде покупки хлеба. – Я сказал, дачу твою продаём. Уже договорился с риелтором. Квартира у нас тесная, а с деньгами от дачи возьмём трешку в новом районе. Там и школа рядом, и магазины. Лера замерла. Суп остывал, а в груди нарастал холодный ком. Её дача. Место, где она провела каждое лето с бабушкой, где до сих пор...