Система была собрана. После трёх лет метаний между «тёплой» ламповой сочностью и «транзисторной» аксиоматической точностью я остановился на последнем. Передо мной стоял аппарат, являвший собой апофеоз немецкой инженерной мысли: с безупречным соотношением сигнал/шум в 124 дБ, с ничтожным THD+N на уровне 0.0008%, с широкополосным усилением, не знающим фазовых сдвигов в слышимом диапазоне. Цифры, застывшие в граните спецификаций, обещали не звук, а его абсолютную, неискажённую истину. Первые недели я пребывал в состоянии холодного восторга акустического архивариуса...