Задача начинающего художника — научиться правильно передавать в картине свет и форму. Задача опытного художника — на основе света и формы и своего к ним отношения создать авторское произведение. Но многим и этого мало. Большой пласт искусства ХХ века — это про авторское «пересотворение» формы, света и цвета. Искусство как внутренняя жизнь автора, не скованная видом привычных форм, как поиск новой выразительности породило множество художников-новаторов. Одним из таких новаторов был Константин Николаевич Истомин (1886 — 1942) — искусствовед, художник, преподаватель. А в юности еще и артиллерийский офицер, сын офицера, участник первой революции 1905 года (на стороне восставших). Его звали «московским парижанином» за особый колорит и этюдную манеру, хотя в Париже он и не бывал. Зато в период учёбы успел побывать в Германии, Италии, Греции. Эмигрировав на время после событий 1905 года, в Мюнхене он учился у Шимона Холлоши, одного из мастеров нового искусства. Шимон особый упор в своем преподавании делал на цельность изображаемого, основной темой учебных работ в его школе было осмысление пластики человеческого тела — от анатомии к цельному художественному обобщению. У Холлоши учились такие знаменитые русские художники, как Константин Коровин, Кузьма Петров-Водкин, Владимир Фаворский. Уже после революции именно в сотрудничестве с Фаворским, однокашником по факультету искусствоведения МГУ, Истомин становится у истоков новой системы преподавания во ВХУТЕМАСе. Позже преподает и в преобразованном из ВХУТЕМАСа Московском институте имени Сурикова. Удивительным образом его, бывшего царского офицера, пусть и вполне искренно принявшего революцию, обошли репрессии 30-х годов. В Великую Отечественную он был эвакуирован вместе с сотрудниками института в Самарканд, и это сыграло трагическую роль в творческой судьбе художника. Довольно скоро в Самарканде Истомин умер, а его мастерскую спешно «освободили» — холсты буквально вынесли на помойку, но сохранить часть работ удалось его ученикам. Похожая судьба была и у холстов, оставшихся в Москве — их позже отдали студентам для новых учебных работ поверх этюдов мастера… Что-то вновь удалось спасти, что-то так и кануло в небытие.