Читая новый роман Владимира Сорокина «Наследие», я с неизбежностью вспомнил этот фрагмент из Хармса: «Писатель: Я писатель! Читатель: А по-моему, ты говно! Писатель стоит несколько минут, потрясённый этой новой идеей, и падает замертво | его выносят». Я совершенно, не желаю Сорокину, чтоб его вынесли, хотя в романе «Норма», который некогда сделал его популярным, люди поедают именно вот то, о чём говорит «читатель» у Хармса. Напротив, мне Сорокина искренне жаль. Потому что этот человек реально болен...

Гиперболоид доктора Гарина И за восемнадцать часов напластовал такую историю: Николай Гоголь просыпается в гробу после летаргического сна. Проснулся в ужасе, естественно, обкакался, описался, потерял сознание. У нас не сырково-творожное изобретение сорокинского гения Милклит, а по старинке, буквами, и времени на пластование "Наследия" у Владимира Георгиевича ушло явно больше трех четвертей от одних суток. Странно, что на него (роман) так ополчились блюстители, он (автор) другого и не писал. Хотя...