Читая новый роман Владимира Сорокина «Наследие», я с неизбежностью вспомнил этот фрагмент из Хармса: «Писатель: Я писатель! Читатель: А по-моему, ты говно! Писатель стоит несколько минут, потрясённый этой новой идеей, и падает замертво | его выносят». Я совершенно, не желаю Сорокину, чтоб его вынесли, хотя в романе «Норма», который некогда сделал его популярным, люди поедают именно вот то, о чём говорит «читатель» у Хармса. Напротив, мне Сорокина искренне жаль. Потому что этот человек реально болен...

Что же представляет из себя столь неоднозначное произведение? Владимир Сорокин – писатель-авангардист, чье творчество не направлено на массового читателя. Его работы скорей литературный эксперимент, нежели привычные нам книги. В них он играет словами и метафорами, за которыми прячет истинную суть вещей. И часто его творчество остается непонятым. Вот и рассказ «Настя» многими читателями был назван тяжелым, омерзительным, пугающим и жестоким. Сам же автор считает его новеллой о морали и интеллигенции перед веком долгожданной свободы, написанной на границе нового тысячелетия...