Утро. Окна нашего деревенского дома выходят на восток. Длинные золотистые лучи пронизывают тюль занавесок, солнце играет на полу, на домотканых половиках в рубчик. Мне семь или восемь лет, я просыпаюсь, и первое, что вижу, – большой портрет в простенке между окнами. Юноша с чистым лицом, высоким лбом – густые русые волосы зачёсаны назад. Пристальный взгляд серых глаз, пухлые губы сложились в полуулыбку, воротничок рубашки расстегнут… Этой мой родной дядя, брат отца Иосиф Никитович Харламов. Он погиб в Сталинграде...

-Глебушка, ребеночек....- слова, чудом выжившей девушки, путаются. У нее слабое тело, глубокие раны на лице.- Ты здесь, со мной, - по исхудавшим бледным щекам катились слезы.- Только зла на меня не держи, что за тобой увязалась.... прости меня. Я не знаю как так вышло...- голос у больной слабый. Любу из реанимации перевели в обычную палату, - Сколько я тут? - Милая моя, перестань плакать! Слышишь, перестань. Вредно! - слова вырывались из глубины души. По уму, так и не должен. Ну, а душа тянулась к маленькой, истерзанной девочке...