Под копыта гнедого коня. Или стану просить у знахарок В наговорной воде корешок И пришлю тебе странный подарок — Мой заветный душистый платок. Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом Окаянной души не коснусь, Но клянусь тебе ангельским садом, Чудотворной иконой клянусь, И ночей наших пламенным чадом — Я к тебе никогда не вернусь. * * * Сжала руки под тёмной вуалью… «Отчего ты сегодня бледна?» — Оттого, что я терпкой печалью Напоила его допьяна. Как забуду? Он вышел, шатаясь, Искривился мучительно рот… Я сбежала, перил не касаясь, Я бежала за ним до ворот...

Её имя знают немногие, но её строки режут на века. Вера Инбер — поэтесса Серебряного века, пережившая 872 дня блокады. Её стихи 1941–44 гг. — не «фронтовая лирика», а дневник женщины, которая хоронила друзей, варила столярный клей и писала стихи в промёрзшей квартире. Когда карандаш примерзал к пальцам, а смерть стала обыденностью, она создала шедевры, где любовь и ужас сплетены в одно. Блокада стёрла память — но не чувства: Забыла все: глаза, походку, голос, Улыбку перед сном; Но все еще полна любовью, точно колос Зерном...