С. Б. Давно-давно подарила ты мне эту книгу, а я прочитал только спустя годы, может целых лет десять. Всё это время она пролежала у меня где-то на полках. «Очень хорошая книга», – заверила ты. Твой голос дрогнул, ты отвела глаза. Наверно, хотела что-то спрятать от меня, какое-то чувство, какую-то мысль. Кажется, я молча кивнул: мол, верю, хорошая, а сам подумал, мало ли хороших книг. Я был у тебя дома, рядом сидела твоя сестра. Мне показалось неудобным задавать вопросы: о чём это, что тут интересного?...

Почему он не живописал, как жили древние художники, который именно он хотел изобразить, и чего он добивался, никто теперь уже не знает, так же как никто не может сказать — почему этот рисунок не был закончен… Я думаю, этому есть лишь одно объяснение: художник увидел перед собой огромное государство, с великими городами, среди которых Италия, разумеется, занимала самое видное место, и стало казаться, что Италии недостаточно; отсюда энтузиазм и смелость, с которыми художник взялся за изображение натуры и особенно за одно из чудес света — статую Давида». Н. Берт считал, что скульптор прибегает к тем же приемам изображения человека, что и живописцы...