Алёшка Ветлугин сам смиренно поклонился управляющему, попросил: - Петро Ефимович! Возьмите лампоносом братуху моего двоюродного… Захарку Ветлугина. Сиротою Захарка остался – сызмальства. В Камышевахе, у тётки, живёт. Я уж всем премудростям нашего дела обучил его. Захарка – смекалистый… и работы не боится: стараться будет. Возьмите, Петро Ефимович. Нам край как лампоносы нужны: Матвей Бирюков в коногоны ушёл… А Васька Ерёмин в город уезжает: в Горной школе учиться будет. Кому ж по выработкам лампы разносить-развешивать? Неуправно нам, Петро Ефимович...

— Алиночка, я тебе такое привезла! — голос Вероники Матвеевны звучал с порога как фанфары, объявляющие торжественный въезд королевы в завоёванный город. Она стояла в проёме, гремя сумками, и улыбалась так, будто спасла нас с Денисом от вечной нищеты и серости. В руках — огромный свёрток, обмотанный верёвкой. На вид — труп, завернутый в ковёр. На деле — тот самый ковёр. — Мама, может, ты потом? — Денис потянулся, чтобы помочь ей сумки занести. Его мягкий тон напоминал робкую попытку разбудить кота, который уже поднял лапу для удара...