Страшную вещь скажу - Брюсова не было. Было много Брюсовых. И ни одного - искреннего и самобытного. Зинаида Гиппиус, которая охлестнет его словом "одержимый", напишет: "Кто каким Брюсова хотел, таким его и имел". И перечислит два десятка личин его. Роковой гений, загадочный волшебник, хитрый честолюбец, эгоистический позер, маг, солипсист. Дорисует портрет Бунин. Брюсов, скажет, был когда нужно монархистом, славянофилом, затем либералом, а кончил - большевиком. Но хуже - другое. Слова, что сорвались как-то с кончика души Брюсова: "Я никогда не любил, не ненавидел, не страдал...

Творчество Валерия Яковлевича Брюсова, со всеми его особенностями, конечно, принадлежит не к пушкинской, исторически "старшей" и "пророческой", а к лермонтовской, исторически "младшей" и "воинской" линии отечественной литературной традиции, ибо там оно берёт своё начало, там его корни, его истоки. В статье 1903 года "Оклеветанный стих", посвящённой лермонтовской строке "Какое дело нам, страдал ты или нет?", Брюсов проводил мысль о том, что, в отличие от Пушкина, "поэта для всех", Лермонтов "был поэтом...