Часть 1. Архитектура подавления Пётр любил звук собственного голоса. На стройке, среди бетонной пыли и визга болгарок, его бас работал лучше любого перфоратора. Он не просто отдавал приказы — он вбивал их в головы подчинённых, словно гвозди в сырую древесину. «Цербер» — так звали его за глаза штукатуры и маляры, и Пётр этим прозвищем гордился. Ему казалось, что страх — это лучшая форма уважения, а молчание в ответ — признак согласия. Домой он приносил не только запах извёстки, но и эту тяжёлую, давящую манеру общения...