— Ты специально это делаешь? — Марина Вержбицкая смотрела на разлитые по полу акриловые краски, её любимый кобальт растекался по паркету радужными потёками. — Я случайно задела, — Галина Петровна Вержбицкая даже не обернулась, продолжая протирать полку с книгами. — Вечно ты всё раскидываешь где попало. В нормальном доме такого бардака не бывает. — Это мой рабочий стол! — Марина присела на корточки, пытаясь спасти хотя бы часть красок. — Рабочий? — свекровь фыркнула. — Детские каракули рисовать — это не работа...

Алиса стояла посреди гудящего, как растревоженный улей, супермаркета, и ледяной голос мужа в телефоне, казалось, замораживал сам воздух вокруг нее. Тяжелая корзина, доверху набитая деликатесами для его, Глеба, сорокалетнего юбилея, оттягивала руку, но эта боль была ничем по сравнению с той, что разливалась в груди. «Ты где шляешься?!» — это не был вопрос, это было клеймо, обвинение, брошенное с высоты его неоспоримого права. Права мужа, главы семьи, человека, ради которого она, Алиса, превратила свою жизнь в служение...