Ему не надо было выбирать: любить ли искусство в себе или себя в искусстве. Потому что он сам был искусством, как считали друзья, близкие ему по уровню таланта и отношению к творчеству. Их было много, очень много – «утренних людей», по определению Виктора Шкловского. Они все делали как будто «на свежую голову» и одарили мир сияющей россыпью произведений во всех областях искусства, которые и сегодня поражают энергией, новизной, а главное - высочайшим уровнем смыслов и форм. Таким было краткое, но изумительное явление русского авангарда...

Широкая публика знает Хармса мало, что не удивительно для репрессированного, да ещё такого парадоксального по своей сути поэта и человека. Странная фамилия навевает странные мысли. Страшная фотография, сделанная в 1941 году, пугает и отталкивает. От всего этого хочется сразу отодвинуться: не наш человек, зачем он нам нужен? Так бывает всегда, когда знаний о ком-то или о чём-то не хватает. Именно за знаниями о Данииле Хармсе (1905—1942) я пошла в книгу историка литературы, поэта, литературного критика и переводчика Валерия Шубинского (1965)...