Пока аристократы спорят в штабах, скромный артиллерист капитан Тушин творит чудеса. Его батарея — это островок героизма в море всеобщего смятения. Настоящие герои часто не носят громких званий. [Пролог: Мир в миниатюре] Если Шенграбенское сражение — это вселенная хаоса, то батарея капитана Тушина — это отдельная, самоуправляемая планета, живущая по своим, особым законам. Толстой, уже показав нам общую панораму, теперь фокусирует весь свой литературный микроскоп на одном-единственном клочке земли, на котором разворачивается не менее грандиозная драма, чем на всем поле боя...

Вот он, момент истины для Николая. Романтический образ войны разбивается о жестокость и страх. Ранение становится не физической, а душевной травмой. Его побег — это крик испуганной, но живой души. [Пролог: Затишье перед личной бурей] Мы возвращаемся к Николаю Ростову после его первого, неудачного боевого крещения. Он уже не тот восторженный юнкер, что мчался в атаку с криком «ура!». Стыд от своего бегства гложет его, но мозг еще пытается найти оправдания, выстроить новую, более прочную картину мира...