«Когда открыли завещание, я не сразу поняла, что это было — ошибка или удар в спину…» Дом наполнился тишиной сразу после ухода последних поминальных гостей. Как это часто бывает, опустевшие комнаты загудели в голове глухим эхом — не столько от звуков, сколько от внезапной пустоты. Словно кто-то снял старую шаль с плеч, и ей стало зябко — не телу, а душе. Мария Тимофеевна стояла в прихожей, прислонившись к дверному косяку, как к берёзе на родительском кладбище, и смотрела на свои руки. Они пахли укропом и холодцом...

Где заканчивается танец и начинается фотография? У Aелы Лабб это случается где-то между дыханием и щелчком затвора. Её работы — это не кадры, а телодвижения, застывшие в пыльной световой завесе. Они одновременно и из детства, и из снов, и из чего-то, что не хочется распутывать до конца. Aела родилась во Франции, в маленьком прибрежном городке. Как и полагается героине с двойным именем (в оригинале — Aëla Labbé), с детства она танцевала — сперва босиком по песку, потом в балетной студии. Танец стал первым языком тела, и этот язык она понесла с собой в фотографию...