— Лена, ну что ты заладила, не поеду, не поеду?! — Виктор стоял посреди кухни, беспомощно разводя руками, словно какой-то дирижер-самоучка, потерявший партитуру. — Мама же просит всего-то один день из отпуска! — Один день? — Елена резко обернулась от плиты. — Витя, твоя мама требует, чтобы мы тащились через полстраны к человеку, которого ты видел последний раз, когда у тебя еще волосы были до плеч! Она выключила газ с таким остервенением, что конфорка как-то жалобно щелкнула. — При чем тут мои волосы? — обиделся Виктор, машинально проведя ладонью по своей лысеющей макушке...

— Света, ты в котлеты опять лук добавила? Я же говорила, у меня от него изжога. Голос Анжелы, ленивый и тягучий, просочился на кухню с дивана в гостиной, который за три месяца превратился в её персональное лежбище. Светлана, не оборачиваясь, с глухим стуком опустила тяжёлый нож на разделочную доску. Она почувствовала, как по спине пробежал знакомый холодок раздражения. Девяносто два дня. Девяносто два дня она слушает эти замечания. Девяносто два дня её дом пахнет чужими духами, а по вечерам вместо семейных фильмов по телевизору идут слезливые мелодрамы...