Лучи утреннего солнца играли в пылинках, танцующих над старой, но такой родной трюмо. Я провела ладонью по его полированной поверхности, ощущая под пальцами едва заметную вмятину — папа когда-то нечаянно уронил на него тяжелую книгу. Это была не просто мебель. Это была память. Каждый уголок этой квартиры дышал моим детством. Вот на паркете у окна — царапины от моих первых шагов, если хорошенько присмотреться. А вот на дверном косяке в прихожей — зарубки, которые мама делала карандашом, отмечая мой рост...

Илья всегда удивлялся, как запахи умеют спорить. В субботу утром кухня пахла свежемолотым кофе и подгоревшей овсянкой, а из прихожей протекал, как вода под дверью, стойкий аромат аптечной мази и ментоловых пастилок. Галине Петровне нравилось приходить внезапно — «почему предупреждать, семья же», — и оставлять свой запах на крючке вместе с плащом. — Доброе утро, — сказала она, не поднимая глаз. — Аня спит? Конечно, спит. Женщине нужен сон. В отличие от некоторых. Илья кивнул, сделал глоток кофе и подвинул дочке Мире тарелку с клубникой...