17 октября 1896 года «Чайка» с треском провалилась. Просто Чехов принес пьесу не в тот театр и не к тому режиссеру. Сразу нужно было готовить премьеру в МДТ у Льва Додина. А если серьезно – и Чехов, и публика, и актеры были счастливы вчера, 17 октября, в зале Малого Драматического театра в Петербурге. Такое эмоциональное слияние текста (где уже, кажется, знаешь наизусть каждую вторую реплику), режиссерского замысла, игры на сцене и дыхания зрительного зала можно испытать, по-моему, только в этом театре. На премьере «Чайки» в Александринском театре 127 лет назад актеры с самого начала (с читки пьесы) не понимали, что и как играть, а зрители на премьере сначала недоумевали, потом шикали, а потом начали свистеть. Чехов написал сестре: «Пьеса шлепнулась, провалилась». Трудно представить, что писатель мог отчаяться тогда и не написать ни «Три сестры», ни «Дядю Ваню», ни «Вишневый сад». Ну а вчера на сцене была не Елизавета Боярская, а приехала Ирина Николаевна Аркадина. Ее сопровождал не обожаемый мною Игорь Черневич, а Борис Тригорин. И «Петруша» - Петр Николаевич Сорин в исполнении Сергея Курышева, и блестящий Олег Рязанцев - учитель Медведенко с 23 рублями жалованья, и молодые актеры: Костя, Нина и Маша, - все были там, на озере. И были именно такими, какими придумал их Антон Павлович Чехов. И несешь потом домой эту наполненность, боишься расплескать, и счастлива, что есть Чехов, есть МДТ, есть «Чайка».