Ей с детства твердили дурацкое "стерпится-слюбится". И ей всё терпелось, а "слюбится" виделось в будущем. За окнами мылась дождём ненавистная улица, на кухне варились борщи нелюбимому чудищу, по радио громко кричали ужасную музыку, а стены в ментальных тисках зажимали обоями. Чесалось бедро (натирали ажурные трусики). Терпение всё не хотело сменяться любовями. Потом ей приснилось, что окна выходят на озеро. По радио диктор читает Бодлера и Бродского. Все стены покрашены краской в лиловый и розовый и выложен пол очень тёплыми мягкими досками...

Марина стояла на кухне и смотрела в окно, не включая свет. Она так стояла уже давно, за окном наступили осенние сумерки, пошёл мелкий, моросящий дождь, Марина так любила раньше такую погоду, а теперь… А теперь она даже не заметила, она вообще ничего не замечала, просто стояла и смотрела в окно, сигарета давно потухла, она истлела, прикуренная и положенная на край пепельницы. А Марина всё смотрела и смотрела, смотрела и смотрела… И о чём -то думала, думала, думала Она не заметила, что с улицы пришёл...