Это был обычный вечер на Саид-Гали. Пробки тянулись густым киселём, машины мигали аварийками, водители чесали затылки, обсуждали жизнь, материли дорожников. Никто не ждал зрелища. Но зрелище пришло — вместе с сиреной «скорой». Скорая вилась сквозь поток, мигала, выла. Внутри — фельдшер Ильяс, лицо вытянуто, глаза тревожные. Он говорил сам с собой: — Держись, сестра. Держись, девочка. Я довезу. Рядом акушерка складывала перчатки, словно собиралась на экзамен. — Ильяс, не тяни. Женщина кричит, схватки каждые три минуты...

У Михаила Барщевского две работы, одна из которых неожиданная — театр «Неформат». Для него он пишет пьесы, ставит спектакли, выходит на сцену и собирает полные залы. В большом интервью «Снобу» основатель «Неформата» раскрыл имя родоначальника иммерсивного театра в России, рассказал еврейский анекдот, объяснил, почему не ставит уже написанную пьесу про любовь русского и украинки, неполиткорректно высказался о тех, кто переиначивает старые пьесы на современный лад, признался, что ему «не заходят» Достоевский, Бродский и даже Чехов, а еще говорил о Сталине, Высоцком, смерти и атеизме...