— Да, вяленькая, неумёха. Ну а что ты хотела, где же сейчас их, хороших–то взять?! Избалованные, изнеженные, при мамках–няньках сидят. А потом вот… Вера Романовна, одним глазом смотря телевизор, другой частью своего сознания обсуждала невестку Леночку, которая, волоча по полу пылесос, не спеша занималась уборкой. — Конечно! Конечно! Я тебе еще раз повторяю, ждать хорошего уже не приходится! И мужья поэтому уходят, и вообще… Да, но при этом красотка, тут уж крыть нечем. Наградил Бог, щедро наградил…...

Брат у меня... да, Мишка. Михаил Сергеевич, как его с пафосом называли дома, особенно в те моменты, когда он устраивал очередной спектакль на тему «всё плохо, спасите, обнимите». Его там на руках носили, как будто он родился сразу после Второго Пришествия. В нашей семье он был как особо охраняемый сорт картошки — редкий, холёный, обёрнутый в три слоя ватина. Вечно за ним присматривали, тряслись, оберегали от сквозняков, злых учителей, неправильной еды и вообще — от реальности. А я... А я была, как дикое растение на заброшенном участке: проросла сама, жила сама, выживала сама...