Мраморная кухня пахла тоской, как будто само это холодное, стерильное пространство впитало все несказанные слова, слёзы, выдохи. Свет от встроенных светильников резал глаза, отражаясь в битом стекле — экран телефона раскололся, как скорлупа у яйца. Он лежал возле ножки барного стула, чуть в стороне, как свидетель чего-то интимного и болезненного, что произошло тут всего мгновение назад. Анна не двигалась. Её руки — тонкие, ухоженные, с ногтями телесного цвета — сжимали край кухонной стойки. На ней было вечернее платье: бархат тёмного винного оттенка, чуть спущенное на плечи...

1941 год, село Знаменское Петра в селе знали весёлым и неунывающим человеком. Таким он был и для чужих людей, и среди своих. Когда он прощался с женой Галиной и шестилетней дочкой Тонечкой, то ни взглядом, ни жестом не показывал им тревоги или волнения. Петр подшучивал над дочуркой, весело подмигивал супруге – не хотел, чтобы догадались они о мыслях, что одолевали его последние дни. Галя тоже хорохорилась. Все слезы, казалось, выплакала она накануне – всю ночь прощалась с мужем, а он успокаивал её, говорил, что война будет недолгой и уже к осени, край - к зиме вернется...