ВАСИЛИЙ ПУЦКО: экспедиции по окрестностям Ростова В сборнике «Сообщения Ростовского музея» (вып. 20 - Ростов, 2013) были опубликованы воспоминания искусствоведа В.Г. ПУЦКО о Ростовском музее 1960-х годов. Цитирую фрагмент о том, как Пуцко обследовал сельские церкви бывшего Ростовского уезда. «…раскрыл книгу записей тех лет и вспомнил, что с осени 1966 г. началось обследование окрестных сельских церквей, в основ-ном находившихся уже тогда в весьма неприглядном виде. Сохранились их зарисовки, схематические планы. В некоторых полуразломанных иконостасах (как, например, в кладбищенской Преображенской церкви в Петровске) продолжали оставаться отдельные иконы. Во время этих пешеходных обходов однажды я оказался на погосте Вашки, недалеко от Переславля-Залесского. Церковь там, на пригорке, очень обширная, и могла бы быть украшением любого большого города. Кроме главного алтаря имеет еще три придельных, в трапезе, из которых один теплый. Пришел я туда под вечер. Церковь была открытой, и я представился находившейся у свечного ящика старосте. Она позвала священника, которому я стал предьявлять свое служебное удостоверение, но он спокойно заметил, что он обо мне знает. Показал мне храм, поводил по алтарям, и я остался на вечерню. Меня очень тронуло пение местных старушек своими традиционными напевами. Уехал я от о. Владимира Недосекина только на следующее утро, напутствуемый добрыми пожеланиями. Удивительно спокойный и приятный, священник, побывавший потом у меня в музее, буквально поразил сотрудников чувством собственного достоинства. Встречал я у него однажды праздник Пасхи. Помню, после литургии подошел ко мне старик и сказал по поводу моего чтения Апостола: «Голос у вас не очень сильный, но приятный». И на всю жизнь я запомнил, как вместе с семьей о. Владимира, подобно тому, как в далеком детстве на Украине, выходил смотреть на ликующее восходящее солнце. а затем все провожали меня до дороги. Проезжавшая грузовая машина скоро довезла меня до Ростова. О. Владимир Недосекин потом уехал в Московскую область и служил недалеко от Орехова-Зуева. При редких встречах с митрополитом Ювеналием я всегда о нем спрашиваю и, получив точный ответ, неизменно прошу Владыку передать мой низкий поклон. Такие же теплые воспоминания остались у меня и о другом столь же достойном священнике - о. Викторе Цебруке и его матушке. Мне пришлось у них бывать и в Ново-Никольском, и в Скнятинове, и каждый раз меня поражали как на редкость благоговейное совершение богослужений, так и исключительные благожелательность и гостеприимство. Теперь я хорошо сознаю, что все это и помогло мне устоять в те годы «под руководством головного музея»…» #гмзрк_экспедиции

РОСТОВСКАЯ ДЕРЕВНЯ в процентах В выпуске 9 «Сообщений Ростовского музея» (Ярославль, 1998) есть статья российского историка М. Ф. Прохорова «Крестьянская семья в крепостной деревне Ростовского уезда в середине XVIII в. (по материалам Воскресенской вотчины Куракиных)». Четко и добросовестно выполнены подсчеты и сделаны выводы по теме. Цитирую из статьи сведения о половозрастном составе населения и о детности крестьянских семей. «Особый интерес вызывает вопрос о половозрастном составе населения крестьянского двора. Расчеты указывают на то, что более половины мужчин (52,9%) и женщин (57,5%) относились к молодому поколению в возрасте до 30 лет. Отметим, что детям до 15-летнего возраста принадлежала более одной четвертой части всего населения (доля мальчиков составляла 26%, а девочек — 27,3%). Причем это соотношение является характерным как для среднего (доля мальчиков составляла 23,8%), так и зажиточного (25%) хозяйств. В беднейших семьях доля мальчиков была выше (достигала одной трети всего населения — 31,4%). Несколько иная картина наблюдается при выяснении вопроса о том, сколько детей приходилось на крестьянскую семью. Источники свидетельствуют, что число детей в крестьянской семье не превышало пяти человек. Наибольшее распространение имели семьи, содержащие одного (51 семья, или 29,3%) или двух (41 семья, или 23,6%) детей. Значительно реже встречались семьи с тремя (18 семей, или 10,4%), четырьмя (7 семей, или 4%) и пятью (7 семей, или 4%). В целом же из 174 дворов 124 (71,3%) имели детей, а 50 (28,75%) — оказались бездетными. Следовательно, каждый третий-четвертый дворы не имели детей. Недостаточная обеспеченность крестьянских семей детьми в значительной степени объяснялась слабой общей заселенностью отдельного хозяйства, наличием в селе большой группы холостых мужчин и незамужних женщин, а также заметной дифференциацией среди местных жителей. Не случайно наибольшая часть бездетных семей приходится на долю беднейших домов (составляли 34,4% от дворов данной группы), в то время когда в средних они достигали 25%, а в зажиточных — 29,4%. Отметим также, что доля многодетных семей (четыре-пять детей) среди беднейшей группы составляла 3%, средней — 10,4%, а зажиточной — 11,8%».