Не все ли равно, кого конкретно страстно любил поэт, из-за кого страдал, когда творил свое бессмертное?! Петя или Вася там фигурировал, или, наоборот, Глаша? Ведь читатель в любом случае воспринимает стихи как разговор поэта лично с ним и только с ним. Этот вопрос пришел в голову, когда я прочитала книжку Людмилы Бояджиевой «Марина Цветаева. Неправильная любовь» и узнала оттуда разные подробности ее сердечных потрясений. Там было всё – буря и натиск, вихрь, шторм и дождь стеной. Например, я с изумлением...

-Бабушка, не надо! Не трогай меня, я больше так не буду. Прости, я сделаю, как ты мне велела. Только не наказывай! София, сжавшись в комок, пыталась защититься от разгневанной старухи. Матрена же с ненавистью посмотрела на внучку и выругалась. Как же ей надоела эта девчонка! А глядеть за ней, кормить, поить и растить обязана. -Что за жизнь такая, - крикнула Матрена, - не одно, так другое! Ладно, вылезай, не трону… София выбралась из-под лавки и вытерла слезы с лица. Лучше уж она выполнит приказ бабки, чем снова будет с синяками ходить...