Она стояла у окна, смотрела в хмурую даль уходящего дня и курила. Немолодое задумчивое лицо в своих скульптурных чертах хранило остатки былой красоты. Большие темные глаза были влажными, казалось, в них стоят слезы, придавая взгляду лихорадочный, нездоровый блеск. Почти нетронутые сединой, вьющиеся темно-каштановые волосы, крутой волной поднимаясь надо лбом, переходили сзади в пышный, толстый узел. В ее по-королевски безупречной фигуре сквозило какое-то внутреннее напряжение, словно невидимая струна натянулась до предела и грозила лопнуть со звоном...

(С.Моэм, «Театр») У писателей-мужчин иногда встречаются загадочные женщины. Они выписаны ювелирно, но их внутренний мир так глубоко запрятан, что, только поломав голову, приходишь к простым выводам. Ирэн Форсайт хочет физически приятного мужа, с которым есть о чем поговорить. Настасья Филипповна хочет, чтоб князь Мышкин любил ее нормальной мужской любовью. Героини Тургенева хотят, чтобы герои Тургенева стали похожи на героев Джека Лондона (а они в ответ то лягушек режут, то Болгарию спасают). А вот у Сомерсета Моэма нет загадочных героинь...