В струении одежд мерцающих ее, В скольжении шагов - тугое колебанье Танцующей змеи, когда факир свое Священное над ней бормочет заклинанье. Бесстрастию песков и бирюзы пустынь Она сродни - что им и люди, и страданья? Бесчувственней, чем зыбь, чем океанов синь, Она плывет из рук, холодное созданье...

У Шарля Бодлера есть что то прекрасное в образе, давно это замечал, до той конечно, поры пока он не заболел. Я бы, даже, сказал, что, есть в его образе величие , альтернативное надменному величию, гетевскому, (или, например, патриархальному величию, толстовскому.) Это величие более , неотмирное. Не мраморно - аполлоничное , как у Гете, а христианское, когда , хочется сказать, что , над ним Господь. А когда глядишь на образы Гете, покажется , даже, что нет ничего - над ним. Все, только - перед ним...