- Ты же такая, как все: только о наживе мечтаешь. Вы все одинаковые! - Сережа, прости… - За что? За то, что пыталась воспользоваться мной? - Я не хотела, чтобы все так получилось. - А как ты хотела? Светлана сидела на больничной койке и едва сдерживала слезы. Она знала, что виновата перед Сергеем, что не получится вернуть прежних отношений – тем более после ее лжи. Девушка совершенно не понимала, что теперь делать. А Сергей смотрел на нее сверху вниз, и в его взгляде читалось скорее недоумение, чем неприязнь...
- Пюре нужно не просто мять, а взбивать, как белки на торт, - по-матерински объясняла мне свекровь, Антонина Павловна. – Впрочем, кому я это говорю, школоте безродной, детдомовской, - привычно попрекнула она меня моим происхождением. Да, я детдомовская! Жила там с пяти до пятнадцати лет. Отца я не знаю. Мать-алкоголичка умерла. Что успела, так это именем наградить. Мишелью назвала, по-простому Миша. Меня нашли спящей под рыночным прилавком. Вот такая «роскошная» у меня родословная! К чему я это? Да к тому, что многого в жизни мне довелось добиваться самой...