Иногда кажется, что  Демья́н Ива́нович Кари́бов, он же Демис Карибидис, часто ... уже и не помнит своё изначальное имя. Кстати, после того, как его семья вернулась из Греции, парень практически не говорил на русском языке. У популярного "резидента Камеди Клаба" сначала родились три дочери - София, Дорофея и Илария, а затем и сын Янис. Сегодня, одному из немногих оставшихся в "Камеди" "стариков", Демису Карибидису, исполняется 41 год. С чем и поздравляем!

ПРОФЕССОР КИПНИС ЗА ПИСАТЕЛЯ АСТАФЬЕВА Сразу отмечу, я не знаю и не могу знать истинного отношения уважаемого мною военного историка и учёного Бориса Григорьевича Кипниса к автору самого грязного, но вместе с тем, на мой взгляд, и самого правдивого, одновременно и военного, и антивоенного романа "Прокляты и убиты". Вполне возможно профессор относится к Виктору Петровичу отрицательно за его антисоветскую позицию или ещё за что-то, однако сегодня я услышал от Бориса Григорьевича именно то самое, что сам пытаюсь уже целых две недели донести до своих подписчиков и читателей, касаемо личности Астафьева. И нет, профессор Кипнис при этом не говорил ни слова про Астафьева. Впрочем, по порядку. Здравствуйте... Знаете, из-за постоянной занятости на основной работе, я успеваю посмотреть, почитать что-то из военно-исторического только за завтраком, пока жарю яичницу и варю кофе, да всё это смакую. И вот сегодня опять настала очередь великолепного военного историка - Артёма Владимировича Драбкина, коего наравне со знаменитым Алексеем Валерьевичем Исаевым рекомендую абсолютно каждому интересующемуся темой Великой Отечественной войны. Так вот, давненько ничего от Драбкина не смотрел и не читал, месяца так четыре (тогда про ПВО Москвы), а тут оп, и вижу нечто новое - "Ржевская мясорубка. Мифология сражения" (обязательно посмотрите, Друзья, тем паче, что не очень долго, меньше часа даже). В этом выступлении Артём Драбкин, как всегда со знанием дела, рассказывает о том, что да, серия сражений РККА и вермахта за Ржев и Ржевский выступ, проходившие с октября 1941 по март 1943 года, действительно, были тяжёлыми и кровопролитными, но назвать эти события "мясорубкой" не получается, так как в соотношении с теми же боями на Сталинградском направлении, потери советской стороны подо Ржевом были на порядок ниже, чем её же потери в тоже самое время под Сталинградом. И при этом битва за Ржев в итоге сделала своё дело, измотав 9-ю полевую армию фрицев так, что тремя месяцами позже на Курской Дуге та уже ничего сделать не могла, хотя гитлеровские полководцы возлагали на неё большие надежды. Словом, лектор утверждает, что полуторогодовалая битва за Ржев не была чем-то из ряда вон выходящим, в том числе и по потерям. То есть, операции советских войск по освобождению Ржева назвать "мясорубкой" нельзя. И не верить человеку, который на моих глазах работал с архивными документами Подольского ЦАМО РФ, у меня оснований нет. Но вот дальше произшло нечто интересное для меня и именно в свете последних моих публикаций, посвящённых писателю - фронтовику Виктору Петровичу Астафьеву. На лекции Драбкина среди обычных зрителей/слушателей присутствовал Борис Григорьевич Кипнис, который по окончании выступления Артёма Владимировича поведал короткую историю о своём отце - фронтовике, что в должности младшего командира тот принимал участие именно в Ржевской битве и сам называл её, как раз, "мясорубкой". То есть, это нам сегодня и, как правило по архивным документам, известно, что ничего необычного ни подо Ржевом, ни где-либо ещё на Советско-германском фронте не происходило. В том смысле, что подобное происходило везде. И потери в принципе приемлемы для тех условий. Но это нам, сегодняшним, а вот нашим дедам, которые через это прошли, казалась совершенно иначе и каждый из них именно свой участок обороны либо наступления считал "мясорубкой" и имел на то полное моральное право. Отсюда, кстати, столько "Долин смерти"... Подчеркиваю, каждому бойцу на передовой казалось, что вот именно у него "мясорубка", даже если на самом деле этот участок не имел никакого значения и там шли просто бои местного значения, не влияющие на общую стратегию. И вот об этом я в своих публикациях про Астафьева и пытался сказать - для него, рядового солдата, то, что он лично видел при форсировании Днепра, как и папа профессора Кипнеса подо Ржевом, казалось сущим адом. Мясорубкой! Даже если это было и не так, судя сегодня по архивным документам. И Астафьев имел право писать, что он видел и своё восприятие. Писать про грязь, вонь, страх. Про мясорубку! С Уважением, писатель Артём Чепкасов