Что такого хорошего в "Сапожках" Шукшина? Я решила освежить в своей памяти этот рассказ, который всегда в первую очередь рекомендую тем, кто хочет познакомиться с творчеством Василия Макаровича Шукшина. Этот же рассказ часто является моим ответом на вопрос "Что такое любовь?" И мне захотелось даже самой себе объяснить, а что в нём такого? Шукшин вообще имел удивительный талант - он максимально точно передавал эмоцию. Все его персонажи читаются именно через эмоции, через маленькие детали, раскрывающие их до такой степени, что у читателя создаётся впечатление, будто он знает лично каждого из описанных людей. Надеюсь, описывать сюжет не нужно, чтение рассказа займёт у Вас не более пяти минут. Чтобы понять чувство шукшинского персонажа, нам нужно немного: краткая справка о его профессии, несколько внешних деталей, само описание ситуации и самое главное - его реплика. Это может быть его ответ на вопрос в диалоге, может быть какая-то навязчивая мысль, может быть просто случайно подвернувшееся слово. И эта реплика, конечно, должна зацепить. Но не в самом глупом и пошлом смысле этого слова. Она действительно должна как будто бы крючком выцепить из Вас что-то очень важное и сразу вернуть это Вам в десятикратном размере. Так и здесь. Василий Макарович довольно быстро подводит нас к основной сути рассказа - уже во втором предложении мы узнаём об этих женских сапожках. Вместе с Сергеем Духаниным, главным героем, мы теряем покой. Он хочет купить такие жене. Ровно с этого момента становится ясно - Сергей любит жену. И дальше это впечатление только усиливается: когда он представляет, как Клава будет рада, когда боится, что она будет его ругать, когда сам ругается с продавщицей, когда с нетерпением показывает подарок товарищам и ссорится с ними, и даже когда он без остановки прокручивает в голове: "Половина мотороллера. Половина мотороллера", мы чувствуем, что он любит Клаву. С Сергеем нам всё ясно, остаётся только вопрос, любит ли Клавдия его так же? Вот он приходит домой, указывает на чемодан, садится курить и замечает, что пальцы-то трясутся. Сапожки "при электрическом свете были ещё красивей. Они прямо смеялись в коробке". Сапожки не лезут ей в голени, хотя размер и угадан. "Сергей почувствовал боль". И снова - "любовь, слегка забытая". Всё ясно, но робкий вопрос всё ещё висит над Сергеем: "Что дальше скажет?" Она говорит: "Сергунь!" И эта реплика делает всё сама. Ни Сергею, ни Клаве, ни читателю уже ничего не нужно. "Ничего. Хорошо." В этом рассказе мелькают и дочери, и друзья, и продавщица, но мы не видим ничего, кроме крохотного уютного мира этих двух любящих друг друга людей. "Нет, не в сапожках дело, конечно. Не в сапожках".