Два дня набиралась смелости. Состояние было как у влюблённой: не лучше ли продолжать узнавать Олега Николаевича всеми доступными способами, так ни разу не прикоснувшись к его вещам, чем сделать один звонок – и получить отказ, и потерять надежду навсегда? Разве что-то изменится от того, что я увижу его книги, одежду, бытовые штучки? И от того, как неспокойно крутило мозги и сердце, понимала: да, изменится. Сколько раз я взглянула на часы за время этого двухдневного томления – о! Идут зачёты, экзамены, а я – всё на часы...