Марта 25 числа случилось в Петербурге необыкновенно странное происшествие. Цирюльник Иван Яковлевич, живущий на Вознесенском проспекте (фамилия его утрачена, и даже на вывеске его — где изображен господин с намыленною щекою и надписью: «И кровь отворяют» — не выставлено ничего более), цирюльник Иван Яковлевич проснулся довольно рано и услышал запах горячего хлеба. Приподнявшись немного на кровати, он увидел, что супруга его, довольно почтенная дама, очень любившая пить кофий, вынимала из печи только что испеченные хлебы...

— Лизонька! Как же я счастлива тебя встретить! — раздался звонкий голос из коридора. В дверях появилась изящная женщина в светло-бежевом костюме. Марина Викторовна Ковалёва, собственной персоной, с парой объёмных сумок и своей привычной сияющей улыбкой. Лиза замерла. Прошёл уже год с тех пор, как она рассталась с Андреем, но его мать, похоже, об этом и не вспоминала. — Марина Викторовна? Зачем вы здесь? — только и сумела вымолвить Лиза. — Как зачем? Лето на носу, пора на дачу! — бодро ответила гостья, проходя в гостиную и оставив сумки в прихожей...