Царь с царицею простился, В путь-дорогу снарядился, И царица у окна Села ждать его одна. Ждет-пождет с утра до ночи, Смотрит в поле, инда очи Разболелись глядючи С белой зори до ночи; Не видать милого друга! Только видит: вьется вьюга, Снег валится на поля, Вся белешенька земля. Девять месяцев проходит, С поля глаз она не сводит. Вот в сочельник в самый, в ночь Бог дает царице дочь. Рано утром гость желанный, День и ночь так долго жданный, Издалеча наконец Воротился царь-отец. На него она взглянула, Тяжелешенько вздохнула, Восхищенья не снесла, И к обедне умерла...

«Друзья, кажется, русская литература снова на линии огня, и на этот раз под удар попала, кто бы мог подумать, не менее, чем «Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях» великого Александра Сергеевича Пушкина. Общественники, судя по всему, вооружились лупами, и, как археологи, начали тщательно рассматривать каждый оборот речи, каждую метафору, выискивая вневременные «грехи» и «опасные значения». И вот, наткнувшись на фразу «по усам текло, а в рот не попало», они пришли к выводу: это ни много ни мало как пропаганда ЛГБТ...